Ландскнехт. Часть вторая - Страница 65

— Не могу знать, вашбродь.

— Не знаешь… Ну, а давай посмотрим… Вот, первое — стоит на бумагах, еще валашских — знак — 'особый надзор'. С чего бы вдруг? А вот и депеша, которую мой знакомец давний, ваш надзорный офицер, хотел передать, да не успел. Читаем… Поступивший с призывом от такого‑то дня… рекрут, именующий себя… по донесениям доверенных людей — ведет себя необычно. Сторонится гуляний, напитки употребляет меньше меры, деньги не тратит, однако в солдатскую казну внес десять серебряных… ого! По словам доверенного лица — манеры во многом напоминают благородного, однако работать не отказывается, с товарищами дружелюбен. О своем прошлом не рассказывает, но делает это умело, уводя разговор в сторону. Акцент необычен, точно определить, откуда — не удалось… — капитан посмотрел на меня — Ну, как? А это еще не все — вот дальше… Получив от коменданта разрешение, проведен негласный обыск. В результате в вещах обнаружены — гражданская одежда, оружие — пистолет гражданского образца с патронами, небольшая сумма денег. Более ничего необычного не найдено… и далее — Прошу разрешения на арест для выяснения… Ну, как?

— А чего ж это он меня не арестовал‑то? Кто мешал?

— Ну — ну — привычно уже хмыкает Кане — А чего тебя арестовывать? За пистолет и одежду? Так одежда там много у кого есть, что я, не знаю. Ну, посидел бы на вахте неделю, жалования бы убавили. Так и то, это рекруту не положено, а солдат может вполне иметь, хоть и не поощряют. Пистолет… ну разве что… Кстати, а ты его уж не с собой ли прихватил с крепости? Раз уж ты сообразил там и патронов набрать?

— Так точно, с собой.

— А ну, показывай..

Выкладываю я ему пистоль, предупредив, что мол, заряжен, он покрутил его, поморщился:

— И впрямь — гражданский. Но неплохой, хотя и не из лучших. И патроны не дешевые. Где взял?

— Честно? — с трупа снял. Давно уже. Ну и прижился он у меня.

— Тааак… И кого ж ты, сокол, грохнул?

— А то не я. То до меня. Я просто поднял.

— Мародер, значит?

— Да как смотреть. Кроме меня там никого и не осталось, хоронить и то некому было. А мертвым без надобности.

— Ясно. Ладно. Бывает. Давай дальше читать, солдат. Ну, про мост чего там — я сам все видел. Дальше вот — картечница это самая… если бы не она, если б не обменяли ее — легли бы вы все в первый бой еще. А ведь, в разведке не дураки какие — и сидели они там полдня почитай. А ты ее ночью за час привел в вид. Это как называется?

— Да чего там приводить‑то было. Разобрал, открыл, да кусок железа, осколок, вытащил. Чай, не сильно сложнее винтовки, аппарат‑то.

— Ого! Надо же! Не сложнее винтовки! А ничего, что даже у Барона не всяк пехотинец знает, как его винтовка устроена? Почистить может, стреляет хорошо, это да, а вот разобрать… да что там! Я вот, ты думаешь, револьвер чинить свой полезу?

— Я, вашбродь — артиллерист!

— Ах, да! Я же забыл — картинно шлепает Кане себя по лбу — Артиллерист он! Нет, что к пушке снаряду носил — верю, и что шрапнели устанавливать умеешь — тоже. Вот только по разговорам ты, как только речь среди ваших же, с форта, об пушках заходила — тут же куда в сторону. И только уши сушишь. Слушай, а может, к нашим подойдем, проверим? А? Чего молчишь?

Ну, и спрашивается, чего ему отвечать? Что, мол, сварщик я не настоящий, просто маску нашел? А он только хмыкнул, и продолжает:

— Потом вот еще. Говорят, инженер — лейтенант союзный к вам приходил. Так ты у него газеты взял. И не на курево, а читать, Верно?

— Да кабы там было чего читать… — кривлюсь я непроизвольно — Газеты, понимаешь… А еще в очках, офицер…

— О. Именно — капитан хлопает ладонью по бумагам — А ведь большинство офицеров вполне достойными считают газеты‑то эти. Не говоря про солдат — вот пишут со слов — просили им читать и перечитывать …'И симямшися фсе так, што дежурдный зашол сматреть што такое'… его ж мать, ну да, хорошо, хоть так писать умеет… А вот ты, как говорят, морду кривил, как будто тебе оно противно напрочь. Нет?

— Точно так, вашбродь — чего мне тут запираться, думаю — Не по мне эти газетки. Не привычен я к такому.

— Непривычен… А ты, солдат, понимаешь, что такое твое поведение… не гармонирует… — старательно выговаривает Кане — с твоей биографией и так сказать, заявленным происхождением? Ты, кстати, вообще, что значить это слово вот — 'гармонирует' — понимаешь?

— Понимаю, вашбродь — ему значит, отвечаю. Ну, а что непонятного, если Кэрр мне и поумнее книжки подсовывал, я и не таких словей знаю.

— Вот… — вздохнул капитан — Я, демона тебе в печень, между прочим, дворянин, кадетскую школу с отличием закончил, и офицерский курс прошел. И то, пришлось кой — кого, в Рюгеле, в академии учившегося, спросить, что это значит. А он мне тут — 'понимаю'. А вот кто это, кстати, такое слово про тебя пишет, хочешь знать?

— А отчего бы и не узнать, вашбродь, всегда приятно про умного человека знать.

— Угу. Итак, пишет там не кто‑нибудь, а целый, секрет — надзора господина барона, лейтенант Кронг. Что же он нам пишет? А все то же самое, манеры описывает, да вот еще — необычные мол сказки рассказывает и присловья нехарактерные, НИ — ГДЕ не встречавшиеся оному лейтенанту, что он особо, особо, Йохан! — отмечает. Потому как всякий, кто хоть немного в курсе знает, что мало кто осведомлен обо всем этом больше лейтенанта Кронга. Да еще дважды слышал как, будучи в раздумьях, совершенно необычную мелодию насвистывал…

— Погодьте, вашбродь… Это что ж, значит. Лейтенант этот… это он значит кто? — я старательно припомнил, когда меня угораздило насвистывать что‑то. Ну, да, есть такая привычка, когда делом занят, насвистываю 'Ах, ты, сука, Августин', что поделать.